If you can’t say something nice, say nothing, или С Днем переводчика

На прошлой неделе мне довелось переводить курс, который читал для наших социальных работников преподаватель из Норвегии. Речь шла об изменении подхода к занятости/трудотерапии лиц с «ограниченными возможностями». Одна из лекций была посвящена разным взглядам на работу в зависимости от эпохи, социальной принадлежности и прочих факторов. Вспомнили пирамиду Маслоу (как она ни несовершенна, а все ж не самая плохая иерархия человеческих потребностей) и обсудили, какие потребности в плане работы у людей с ограниченными возможностями и у стандартного человека.

Выяснилось, что люди с ограниченными возможностями редко поднимаются до «верхнего» уровня, где работа — средство самореализации, а не только заработка. Как правило им важнее всего признание и любовь окружающих. Ну вот так. Кому чего не хватает. А у обычных людей разброс потребностей гораздо шире. Кто-то останавливается на уровне «хочу крышу над головой и чтоб детей было чем кормить». Кто-то упорно ползет туда, где самовыражение, не отказываясь от остальных человеческих нужд. Кто-то на остальные потребности «забивает» и самовыражается вволю, не задумываясь о хлебе насущном.

Где-то к середине лекции, не переставая переводить, задалась и я вопросом о том, что моя работа для меня. Ответ в голове (или где они там у нас рождаются) появился простой и ясный. А вся моя жизнь она и есть.

Когда в 2003 году я поднималась на 10-й этаж малоприметной офисной высотки в Екатеринбурге 12 уже лет назад, думала ли я, чем обернется мое собеседование в отделе Би-Би-Си Областного телевидения. Смешно звучит, да? А было все серьезно, и отдел был, и переговоры, все по-настоящему, и новости в эфир, и тематические программы: полчаса на просмотр прямого эфира, полтора на перевод под запись (прослушал пару фраз — сказал под запись собственным голосом), ошибки и оговорки практически недопустимы (хоть и были все равно, и в коллекции сохранены и нежно сберегаются), полчаса видеоинженеру на сведение всей истории — и вперед. Вот это, я вам доложу был первый опыт. Вот это, доложу я вам, были дедлайны. До сих пор не понимаю, как нам удавалось все выпуски вовремя выдавать в эфир.

Соображала ли я, во что влезаю, когда в 2004 году мне позвонили из малознакомого агентства? Они в панике кричат: «Ой, у нас переводчица в больнице с приступом шизофрении, не могли бы вы срочно сделать нам текст», а я так спокойно: «Да, конечно», — словно всю жизнь только этим и занималась (а ведь только на курсах такое переводила, никакой производственной практики, никакого волонтерства для набора опыта!)

Ничего я не понимала. Просто надо было срочно денег, чтобы кормить ребенка да очень хотелось куда-то девать «избыточный лексический запас» (как говорит  Ирина Алексеева об одной из причин того, почему люди идут в перевод). Вот так с ходу. Потребность базовая и потребность высшего уровня. Это я сейчас вижу, что в общем всего на свете хотела от незнакомого тогда практически мне ремесла. А тогда — ну куда я смотрела, кроме как в монитор да в зал время от времени из кабины.

На самом деле я тут о том, что совершенно как-то независимо от того, что и в какой мере я знала о своих потребностях, мало-помалу перевод стал для меня действительно всем. Здесь я зарабатываю на жизнь. Самореализуюсь. Отсюда я порой ухожу в другие сферы (но недалеко, все равно так, чтобы было понятно: я в первую очередь толмач и только во вторую — организатор, гид, изготовитель пирогов и даже немного арт-терапевт). Именно на работе (ой, как бы так сказать — «в ходе работы»? — я же не в офисе) я после утраты связей со многими людьми из своей юности обрела верных друзей и единомышленников. Именно работа — причина, по которой я могу заставить уважать себя и прислушиваться к себе. Именно с работой по большей части связано то, что я читаю (как закопаешься в какой-нибудь географический справочник, чтобы разыскать Сент-Люсию, так и пропадешь для мира, ведь за ней еще Сент-Невис, и прочие острова и архипелаги со своим укладом и своими океанскими чудесами). Именно на работе узнаю о тенденциях в моде, современном искусстве и архитектуре. Даже у личной жизни корни оттуда растут. Как я ни старалась себя убедить, что работа отдельно, а романтика — вообще не для меня.

Но личная жизнь — она на то и личная, чтобы о ней вслух не говорить. А вслух — о том, что работа работой, а из нее вырастает сейчас чудесный, волшебный и восхитительный проект, которым я занимаюсь вместе с Ульяной Рудик и Татьяной Струк — «Лоскутное одеяло», книжка, которая дала начало клубу «Лоскутная гостиная», где уже прошли первые посиделки «Считая звезды». Прошли удачно, весело и полезно. Результаты налицо сразу: кто-то выложил в фейсбук стихи после фразы Ирины Алексеевой о том, что пишут многие из нас, да немногие делятся этим с людьми. Кому-то захотелось рассказать о первом/втором/десятом смешном, вдохновляющем или странном переводческом опыте. А кто-то просто сказал «спасибо». Безумно приятно и хочется продолжать.

Важно понять, как продолжать таким образом, чтобы никого не обидеть (это мой вечный страх, ну да все равно кто-нибудь непременно обидится и перестанет разговаривать на всю жизнь, как показывает опыт, к этому приходится привыкать). А главное — чтобы это все было осмысленным и продолжало радовать меня и других. Так какие там потребности по Маслоу я этим удовлетворяю? Или это уже переход на следующий уровень, и потребностей-то этих в пирамиде нет, и вообще мы говорим не о работе? Как там классифицируется комплекс Мессии? Как волонтерство? Куда отнести мое новое, но уже такое любимое занятие, если на подготовку каждого мероприятия и даже каждой публикации в группе уходит не день и не два, а горрраздо больше, а усталости и ощущения «вот бы отдохнуть бы» как не бывало?

Здесь мы возвращаемся к тому вопросу, с которого я начала. Сижу и размышляю вот. Что такое работа в нашем веке? Что такое работа для каждого индивида? Почему от работы устают? Или не устают? Должны ли платить за работу, если она не надоедает и не утомляет? Или наоборот, должны ли за нее давать деньги, если она тебя достает и ты делаешь ее вполсилы, лишь бы отсидеть день? Наконец что такое работа для меня и почему именно перевод стал для меня тем, что заставило меня полностью изменить восприятие этого слова и по-другому посмотреть на фразу «баланс между работой и жизнью». Возможен ли баланс, если работа и есть жизнь? Полноценно ли я живу, если работа красной нитью проходит через все, что бы я ни делала (и если так хочется ответить: «Черт возьми, да!»)? Снова есть над чем подумать. И снова уши растут из того занятия, которым я зарабатываю себе на хлеб. Story of my life. Вечный круговорот вопросов и ответов в природе.

А вообще всех со вчерашним Днем переводчика, или с наступлением 1595 года по календарю Деда Лайна (кто не верит, проверьте дату ухода из этого мира Блаженного Иеронима Стридонского). Всем удачи, денег, любви и счастья. И (с уважением к коллегам, которые пишут здесь на тему медицины и фармацевтики) здоровья. И чтобы всегда было что сказать, чтобы всегда было что сказать и не получалось, как на картинке, которой поделилась коллега, а мне как-то показалось, что она про нас.

Для размышления и интереса — вот вам TED-выступление замечательного исследователя и оратора Барри Шварца на тему работы.

 Ну и пирамида Маслоу для полноты картины

 *(переводчику руки отрубить, что еще за самоактуализация)

И традиционно — немного о нашей осени

О воплощениях, или Лоскутное одеяло

Ощущение, что за прошедшие полгода с хвостиком перешла какой-то Рубикон. А может, всего лишь речку Чусовую где-то недалеко у истока, где вода всего лишь по колено и камыши выше человеческого роста. Даже не уверена, что по своей воле. История, которая сама себя рассказывает.

Осторожно, дальше многобукаф, ибо давно не писала, а поделиться хочется всем и сразу.

(далее…)

Про восьмерку, или О международном

Забежала на минутку, просто поздравить всех девочек нашего Города. Будьте счастливы ровно в том смысле, какой вы в это слово вкладываете. Мы же переводчики, мы знаем всё о многозначности aka полисемии и кривых зеркалах сознания. 🙂 И вот Ван Гогом внезапно навеяло. Люблю акрил. 🙂

Триста шестьдесят пять — это уже слишком, или Как я с «Офисом» сражалась

И снова здравствуйте. Всех горожан и не только поздравляю с наступившими и прошедшими праздниками, пусть будет вам всегда мир и счастье, чтобы из этого состояния творить чудеса в работе и вне ее. Хорошего года, друзья!

А теперь к делу. Задумчиво и слегка жалобно. Хочу поведать о неудачном опыте «раннего пользователя» пакета приложений. Не какого-то зачудительно сложного, а всего лишь Microsoft Office. С оговоркой: я не компьютерный гений, а вполне себе рядовой пользователь. Люблю простоту в использовании и интуитивный интерфейс, а также кофе и печеньки (именно в таком варианте этого слова).

С месяц назад случилась у меня беда с Windows, пришлось делать «откат» к первоначальному состоянию, программки все подряд поудалялись, а дистрибутива привычного Office 2010 под рукой не оказалось. Будучи храбрым портняжкой в том, что касается новых компьютерных «штучек», я отправилась на сайт Microsoft и ничтоже сумняшеся заплатила за месяц использования уютного домашнего пакета MO на пять машин . Черт его знает, для чего мне на пять, если у меня дома всего две, а остальные окружающие как-то обходятся без моей щедрости, но ведь двести сорок девять российских рублей в месяц за две машины всё равно дешевле, чем по сто девяносто девять за одну. Да, я умею считать. А пробную версию я, оказывается, уже когда-то использовала, но напрочь о том забыла, поэтому в повторном бесплатном ознакомлении мне радушно отказали.

Так вот, началось с того, что программа дважды не желала устанавливаться и только с третьего раза и после коллективных танцев с бубном прижилась на моем несложном устройстве с Windows 8. Но это я списала на собственную пользовательскую неопытность.

Потом выяснилось, что предустановленных средств проверки орфографии «офис на круглый год» не содержит и надо или докупать отдельно языковой пакет целиком, или ставить «спеллчекеры» для отдельных языков. Причем я часто работаю с парой Eng UK — Rus. А средство проверки для британского английского на сайте, увы, не предлагается. English US и никаких вам изводов. Не забалуешь. Со временем я нашла (кажется) что-то предустановленное в самой программе, но судя по результатам сдачи последнего текста работает ОНО неудовлетворительно. После вычитки мне вернули несколько неприятных замечаний, которые обычно устраняются при обычной проверке нажатием F7.

Затем само «окно» проверки. Оно сносит вправо (ну да, можно менять стационарное расположение, тогда снесет влево или вниз) рабочее поле, перемещать его в ходе работы, как в старых добрых версиях, невозможно, соответственно настроить вид окна, как удобно пользователю, в любой момент уже не получится. И самое неудобное в нем то, что при проверке грамматики исчезла удобная опция «пропустить всё». То есть если у вас принципиально предложения в стиле «реинкарнация Н.В. Гоголя» на полстраницы по всему тексту, будьте уверены, Word покажет вам каждое и на проверку у вас уйдет процентов на 10 больше времени, чем раньше. То же случится со всеми пунктуационными-синтаксическими осложнениями, которые Office традиционно принимает за ошибки. Да, можно каждый раз устанавливать настройки индивидуально, но кто это делает, если честно? Мне вот лень, проще по ходу дела решить, какие особенности конкретного текста бы мне хотелось оставить без внимания.

Где-то с неделю я пробовала привыкнуть, настроиться и адаптироваться. Потом махнула рукой и поставила параллельно Office 2010, где и стала проверять переводы на британский английский в привычном мне формате.

Особенности появления текста на экране и его исчезновения с экрана — это мелочи, это слегка изменилось, но здесь привыкнуть несложно, да и настроить наверняка можно при желании.

В числе плюсов — более удобный режим рецензирования, кстати. Добавилось несколько кнопочек, которых раньше не было, например «применить все изменения и прекратить отслеживание» (что-то в этом роде, точно не вспомню).

А самый главный минус настиг меня, как это обычно бывает, в дороге. Эти новогодние каникулы я провела вдали от родного Екатеринбурга, поехала выгуливать себя и двух детей шестнадцати лет в Санкт-Петербург. В промежутках между прогулками понемногу переводила. И в предпоследний день пребывания в Питере Office напрочь отказался работать, выдавая стандартное предупреждение Windows о том, что прекращена работа программы, с предложением сразу закрыть ее или поискать средство устранения ошибки в Windows, а уж потом закрыть. Так же вел себя и 2010-й.

Платить за услуги компьютерного мастера в чужом городе мне было не с руки, да и некогда, планов было громадьё. К тому же как правило я в состоянии найти и устранить мелкие неполадки сама. В Trados тексты открывались, а вычитку (по мелочам, не напрягаясь, всё же каникулы) я делала в наскоро установленном Open Office (благо тексты были без сложных скрытых тэгов и прочих неприятных встроенных мелочей). По ходу дела я, хоть и без энтузиазма, продолжала попытки открыть инновационный программный продукт. Увы мне, ничего не вышло.

Но вот я снова дома, мозги настроены на работу, и я вспоминаю простую до банальности вещь (которую внимательный читатель уже наверняка заметил): подписка у меня была на месяц. И ровно в тот день, когда я начала получать «письма счастья» о падении программы, эта подписка закончилась. Таким вот удивительным образом Office непрозрачно намекал мне, что пора бы доплатить за продолжение банкета. Ни одного сообщения об истинной причине «вылета» не поступало. Почему на окончание подписки оказался «завязан» Office предыдущего автономного вроде бы выпуска — тоже загадка.

Как только я удалила Office 365, 2010-й волшебным образом заработал. Оставила его. Докупила Visio той же версии (которого, кстати, в 365-м тоже нет) — бывает нужно иногда работать с диаграммами. Отложила переход на облачные инновационные технологии до лучших времен. Пусть устраняют жуков, а потом уж и я подключусь к сообществу смелых первопроходцев. Может быть. А жаль. Замысел грандиозен, но воплощение, на мой взгляд, пока более чем сырое.

Да, кстати. В нагрузку к Office 365 дают еще террабайт облачного хранилища. Что, конечно, хорошо, но привязка к Microsoft настораживает, в результате чего я этим «складом» пользоваться так и не начала. У меня его заменяет купленный за деньги по совету более опытных товарищей тот же террабайт пространства на Dropbox, которое к тому же автоматически синхронизируется по мере обновления содержимого компьютера, что отдельно приятно для лентяев типа меня.

Такой вот сеанс желчной критики с точки зрения простого юзера с некоторыми особенностями в связи с профдеформацией. Не всем мои выводы пригодятся, но переводчикам, кажется, имеет смысл подойти к приобретению Office 365 со всей осторожностью и, если что, звать на помощь профессионалов, а не устанавливать пакет самостоятельно. Если уж так хочется в облака.

Кстати, об облаках. Не стану изменять традиции, добавлю сюда картинки из путешествия. Питер, облака, луна, Нева — всё, как я люблю. Мне для вдохновения, остальным — для развлечения.

Полезности, или О звездах

Поскольку ни на что умное времени нет из-за концегодового аврала, просто выложу сюда ссылку на интервью с интересным человеком, которая никогда бы не попалась мне на глаза, не зарегистрируйся я в паре международных переводческих групп в Facebook и LinkedIn.

Полезно, по-моему.

И ссылка на личный сайт — здесь. Подробнее изучать буду, когда разгружусь слегка. Важно, чтобы не потерялось.

Но если я только о работе — то это не я. Поэтому пусть здесь будет еще и этот клип. Он про доброту, стереотипы, сезон чудес и Екатеринбург. Что называется, вычеркните лишнее (для каждого своё). Вот, смотрите:

Давайте вместе бояться, или Опять двадцать пять

Уж сколько раз твердили миру, что профессионализм — это когда окончен вуз, получен диплом, наработана практика — и вот ты звезда опытный переводчик/врач/режиссер и так далее. А только вот вопрос: как этот опыт нарабатывать, если на пути масса подводных камней: и учат нас плохо, и коллеги критикуют, и заказчик может помидором бросить. И почему-то останавливает на пути к вершинам карьеры не то, что явно таланту нет (бесталанных обычно как раз ничего не останавливает, они знают, что терять им нечего), а то, что все эти камни в наших глазах становятся пугающе огромными и нам кажется, что проще гору обойти и найти что-нибудь поспокойней и понезаметней, чем перевод, тем более устный, когда невозможно быть совсем незаметным, если не вещать из-под эльфийского плаща-невидимки (ни у кого не завалялся, кстати?).

Последнее столкновение с Большим Страхом у меня случилось на Translation Forum Russia, когда не отсутствие знаний и опыта помешали двум молодым переводчикам достойно выполнить порученное. Именно сковывающая паника и неверие в собственные силы оказались главным препятствием. При прочих равных стартовых условиях для всей команды. В итоге у меня сложилось странное впечатление — как если бы я сидела в зале, а на сцену вышел певец, начал петь и вдруг задрожал до полуобморока, махнул рукой, криво улыбнулся и сказал: «Ребят, что-то мне страшно, давайте вы тут сами допоёте, а я домой, там стены помогают». Певцы-то ушли. А у аудитории остался осадочек. Не хочу даже думать о том, какое разочарование испытали сами переводчики и о том, решатся ли они еще сесть в кабину (а может, этот страх теперь распространится и на другие сферы жизни, сильный же был испуг). 

Размышляя в очередной раз обо всех этих перипетиях нашей работы, ответственной, но, как мне кажется, не настолько, как у эндоваскулярного хирурга или инженера-проектировщика космических ракет (поспорьте со мной, если я неправа), сидела я однажды вечером за компьютером с полной ароматного кофе кружкой, украшенной изображением совы. И вдруг раздался звуковой сигнал фейсбуковского мессенджера. С того всё и началось.

Татьяна Струк, создатель и идейный вдохновитель платформы Vox Translatorum и модератор ее представительства в Фейсбуке (и то, и другое она делает совместно с Александром Бондаренко, но писала-то мне она), мягко напомнила, что когда-то на TFR-2013 или на UTIC-2014, а то и на обоих мероприятиях мы планировали завоевать мир попробовать использовать мой опыт на благо переводческого сообщества и думали, что, возможно, я проведу какой-нибудь вебинар. А поскольку этого зверя я знаю плохо и через интернет никогда сама не выступала, а только переводила конференц-звонки и телемосты, то я предпочла поскорее об этих планах забыть и ограничиться беззвучным общением с коллегами — мини-блогом в фейсбуке и более пространными «творениями» в Городе.  Знакомо? Если вы «человек-да», как я, то наверняка вам случалось на словах поддержать  идею более решительного товарища потому, что интересно, но потом следать вид, что ничего не было, потому, что не хватает смелости всё-таки шагнуть за пределы зоны комфорта и взять на себя дополнительную ответственность («а тебе оно зачем», «да обойдутся», «да что я там могу такого ценного сказать» — известное дело).

Мне-то знакомо, но не такова Татьяна. И на третий час беседы и после третьей кружки кофе я (добровольно и без принуждения) пришла к мысли, что попробовать стОит и как минимум начинающим мне есть что сказать. За идеей далеко ходить не пришлось — о чем размышляла в тот вечер, о том и решила поговорить. А и правда, как переводчик я уступаю многим своим коллегам. А вот как человек, пришедший в профессию из ниоткуда и изначально движимый только желанием научиться красиво играть словами (да-да, так я и формулировала для себя цели в начале карьеры), я могу рассказать, что преодолевала сама, чего боялась и как удалось (и удалось ли) со страхами справиться.

Решили провести «семинар в тапочках»  — потому что выходной и потому что на тему, не касающуюся дидактики или теории перевода, скорее общечеловеческую с легким уклоном в психологию, чем узкопрофессиональную. Не зря же у меня в ящике пылится диплом педагога (психологию, в отличие от перевода, мы изучали в институте достаточно глубоко и очень старательно).

Сказано — сделано. Не сразу, но был придуман «пролог» (несколько видеозаписей интервью на ТВ — публичность восьмидесятого уровня) с вопросом, страшно ли это и где страшнее, рассчитанным на начинающих коллег, а то и студентов. Вполне можно предположить, что для опытных товарищей такая работа совершенно не страшна и достаточно проста.

И вот 29-го ноября прошел сам вебинар. Оставим за кадром технические вопросы. Увы, интернет-связь несовершенна (а особенно в моем доме, где об оптоволоконных технологиях жильцы слышать не желают и интернет дают чуть ли не по технологии «Барышня, Смольный!»), платформы для онлайн-конференций или дешевые, или хорошие (да и то относительно), а публика нынче нетерпеливая. То, что после первого разрыва связи слушатели не разошлись по делам, а остались слушать и задавать вопросы, было очень приятно. Удивило то, что наряду с начинающими переводчиками в аудитории были и более чем опытные коллеги. Надеюсь, им не показалось, что этот час потерян впустую. Еще удивительнее оказалось то, что моих «тезисов» хватило до конца вебинара и еще на потом осталось. Люди интересовались моим опытом и были готовы делиться собственным. И такая была дружелюбная атмосфера (может, люди просто соскучились друг по другу, ведь некоторых слушателей я знаю лично), что в конце решили встретиться еще. Как я уже сказала, материалы в запасе есть, встреч в эфире я теперь не боюсь  — ну ладно, боюсь, но не так, как раньше — можно и повторить, и продолжить.

Организаторам вебинара спасибо за помощь в подготовке вебинара и поддержку при его проведении. Запись есть в ютюбе (здесь) и на сайте Voxtran (по этой ссылке), а я продолжаю анализировать, что получилось, а что не очень, и думать, о чем еще поговорить.

Если в кране нет воды, или О наиважнейшем

В этой записи будет две части. Часть 1 — о любопытном и околорабочем. Часть 2 — о полезном и рабочем. Так что рекомендую дочитать до конца, а лучше даже начать со второй части, ибо первая не несет ровно никакой практической пользы. Итак, начнем.

Часть 1

Очередной перевод в очередной раз заставил заняться страноведением. В центр внимания в этот раз попал Йемен (а это вообще где?). Работа была не о нем, а вот пока разбиралась, что там к чему, попалась мне на глаза одна статейка. То, что в мире всё плохо с запасами пресной воды, а лет через двадцать будет еще хуже — уже не новость. Возможно, следующая версия венца творения научится извлекать влагу непосредственно из воздуха и запасать, ну например, в горбах, которые спешно отрастит, потому что надо. Но мы сейчас не о футурологии. Так вот, уже сегодня Йемен бьет все рекорды с точки зрения необеспеченности водными ресурсами. Воды не хватает не только полить цветочки, но даже просто попить. Через десять лет водный бассейн Саны, столицы страны, скорее всего, полностью истощится. Говорят, из-за этого столицу даже собираются переносить. Говорят, над тем, как помочь несчастному государству, где и так-то жизнь не очень, ломают головы лучшие люди планеты. А между тем частичное решение проблемы буквально под носом. Где-то на уровне рта. Достаточно было бы перестать выращивать кат — и 40% запасов оксида водорода в стране снова можно было бы использовать на разумные цели. Но такова традиция. И вот народ с упорством, достойным лучшего применения, сеет, поливает, снова поливает, еще поливает, снимает урожай и жует. Вода течет. А цапля чахнет, цапля сохнет  страна взывает о помощи.  Не очень понимаю, почему мне так врезалась в душу эта история. Но для чего-нибудь в своей копилке парадоксов (пока парадоксов, лет через десять — возможно, катастроф) приберегу. По-русски об этом здесь. Оригинал той же статьи здесь.

Часть 2

В тексте попалось словосочетание the single most [important]. Угадайте, как я его перевела. Да, теперь песня «Я знаю три слова» и про меня тоже. Немного успокоило то, что некоторые коллеги не только переводят так же, как это сделала я, но и делятся вариантом «единственный самый важный» в ресурсах типа Мультитрана. Редактор удивился и дал мне эту ссылку. В свою очередь удивилась я и исправила перевод.

На всякий случай выношу этот пример сюда для тех, кто, как и я, почему-то прошел мимо исходного сочетания и (по любым причинам) не подозревал, что оно, вероятно, представляет собой хороший пример плеоназма (избыточности). Так как экзамен по стилистике в университете я сдала только на «четыре» и очень давно, буду осторожна с выводами. В данном случае слова the и single, как мне кажется, выражают одно и то же значение единственности, единичности. Можно предположить, что авторы текста хотели дополнительно подчеркнуть важность того, о чем шла речь. В случае с the single most important лезть за словом в карман не пришлось, и я выбрала перевод «наиважнейший». Случай довольно простой. Но если поискать ключевые слова the single most в Гугле, то вы сразу увидите, например, такое: the single most revealing и the single most mind-altering. Тут уже придется подумать над вариантами перевода подольше. Я сегодня не буду, а если у кого найдется свободная минутка — милости прошу предлагать варианты.

Вероятно, еще одним неплохим примером избыточности ради стиля служит словосочетание effective and efficient (или efficient and effective, бывает и такое). Копий сломано немало, я видела переводы «эффективный и действенный», «эффективный и результативный», «эффективный и экономичный». Иногда заказчик настаивает на двух словах, объясняя, что слова в исходном словосочетании имеют разные оттенки значения (как и многие неполные синонимы). Я не всегда спорю, ибо не всегда имею перед глазами учебники и справочники. Сама же помню как сейчас: преподаватель настаивал, ссылаясь на авторитеты, что перед нами типичный случай, когда можно расслабиться и обойтись одним словом. Перевода «эффективный» вполне достаточно, и необходимости перегружать текст почти одинаковыми смыслами нет.

Итак, если нам хочется добавить к тексту завитушек, кружевных фестонов, некоторой изысканности с намеком на старые добрые времена напудренных париков — избыточность нам в помощь. Но мой подход таков: лучше меньше да лучше. Даже в языке А. А тем более в языке B. Если мы не преподаем этот последний в Гарварде.  Потому что, не имея стилистического чутья Пушкина и его же словарного запаса (я точно не имею), мы рискуем перейти тонкую грань между плеоназмом и тавтологией. И если первое сочтут милым чудачеством, то за второе и высечь могут. Тоже как в старину.

Напоследок еще статейку о том же посоветую тем, кто захочет разобраться в теме поглубже. По-моему, очень интересная. Забирайте здесь.

И еще один ресурс. c примерами и рекомендациями по использованию слов и идиоматических словосочетаний. Хороший блог, кстати. Имеет смысл посмотреть, что там есть еще. Примеры с the single most и не только — здесь.

P.S. Да, вот кстати. Будучи не_теоретиком, готова слушать и принимать исправления, если где-то запуталась в объяснениях.

Октябрь уж наступил, или Время праздников

Дорогие горожане, позвольте поздравить вас (нас) сразу с кучей праздников, которые я сама с удовольствием отметила или хотя бы заметила.

С Днем переводчика прошедшим (хотя как может пройти день переводчика? У нас каждый день — день переводчика, без выходных, отпусков и перерывов на обед). Да хранит нас св. Иероним. Традиционно — послушных заказчиков и времени побольше — хотя бы 48 часов в сутках пусть будет. Уже куда ни шло.

Конечно же, со вчерашним Днем Города. 13 — чудесное число. Число перемен. Число новых начинаний. Страшное число для тех, кто руководствуется суевериями и стереотипами, и любимое для тех, кто готов принимать неизвестность и двигаться дальше. С днем рождения, любимый и такой уютный Город! Расти и процветай!

Внезапно — с британским национальным Днем поэзии (он отмечался в этом году в четверг, 2 октября). Многие «почтовые лошади прогресса» балуются стихоплетством (я одну такую в зеркале каждый день вижу). Из этих многих некоторые становятся больше поэтами, чем переводчиками. А вообще-то одно другому не мешает. Про День поэзии я узнала благодаря этой чудесной ссылке от друзей. Пыталась что-то выбрать, но в итоге бросила эту затею и битый час наслаждалась британским произношением в сочетании с прекрасной актерской игрой и неувядающими строками (переслушивала кое-что еще не по разу).

А сегодня еще и с Днем учителя. Позволю себе процитировать свой же сегодняшний поздравительный статус в Фейсбуке (он friends only, поэтому ссылку давать тут не буду).

It’s Teachers’ Day in Russia today. My congratulations to all teachers, trainers, coaches, tutors, professors, and mentors in Russia and beyond. With wishes of good health, good luck and good students! In teaching we trust!

Всем-всем-всем учителям, наставникам, тренерам, коучам, профессорам и преподавателям! С нашим днем. Авантюризма, терпения, здоровья, удачи, надежных источников информации, терпимых и готовых помочь коллег, современных библиотек, открытого интернета, непачкающегося мела, умных министров, длинных каникул, плодотворных занятий, и, конечно, благодарных студентов и учеников и непрекращающейся цепи преемственности.
Предлагаю сегодня не только обменяться пожеланиями друг к другу, но и вспомнить наших учителей (как ныне живущих, так и ушедших, как тех, что учили нас в школах и вузах, так и тех, кто встречался нам на перекрестках жизненных дорог). Тех, кто вложил в нас огонь, что не дает нам покоя и заставляет передавать дальше то, чему мы научились и чему еще научимся. Удачи нам!

А теперь — за работу, а напоследок — картинка про то, как я вижу наше учительское ремесло (оно же искусство, где-то даже боевое).

И совсем уж на закуску, как водится, несколько фотографий с Седого Урала. На этот раз о нашей праздничной осени.

Перелетные нептицы, или Переводческая медицина

У нас лето кончилось. А у вас?

Детей теперь дома не застать  — то в школу, то в драмкружок-кружок-по-фото, то уже и на работу даже. Воздух стал сухим и горьковатым на вкус. Ветер не оставляет шансов на легкие жакетики и летящие юбки, требует чего-то основательного, нелегкомысленного и желательно в пол. И шарфы — непременно извлечь из шкафа всю огромную коллекцию шарфов, скопившихся за долгие годы жизни в северных краях, швырнуть на диван, долго выбирать и наконец выудить с самого низа охапки тот, что выбираешь всегда, самый любимый, тот, что легче всего завязывается и шею не давит. Такие дела.

Заказы устные пошли. Несмотря ни на что. Снова в почте сегодня предложение поработать где-то далеко в Сибири. Неясное пока, с неоговоренными условиями. Но мысли уже мелькают: а вдруг оттуда на денек на Байкал потом махнуть можно? Хотя какой там Байкал. Конец осени. Тьма тьмущая, слякоть, лысые леса,  унылые нивы, сонные медведи по тайге. Ни тебе зимней радости с бодро скрипящими снегами и алмазно полыхающими льдами, ни летних травяных-солнечных-буйноцветных красот. Будем думать о практичном, квадратном и приземленном.

Вот именно о приземлениях и будем думать. Потому что в Сибирь ли, в Африку ли — без самолета не обойтись. А там и резкие перепады давления. Знаем, летали. Сначала тебе крышу сносит на подъеме, эйфория, и весь ты легкий и звонкий, и полусны-полумечты видятся над облаками под храп соседа, словно какой колпак-глушитель сняли, ясные и даже немного вещие. А потом готовимся к приземлению, пристегнулись, кресла прямо, губы сжаты, сидишь весь такой собранный и словно бы своей собранностью помогаешь птичке сесть удачно. А воздух снова тебе на плечи всей своей невидимой каменной мощью, этакой удавкой. И ноги тяжелы, и крылья за спиной незаметно сложились и убрались в невесть откуда взявшиеся карманы где-то в районе ауры.

И уши. Самая, по мне, нежная и уязвимая часть тела. И так-то много всякого через них пропускаешь. А в полете еще и от скачков этих они страдают. Смешно, наверное, на меня смотреть, когда при снижении я раскрываю рот почти до вывиха челюсти в преувеличенно старательном зевке или разворачиваю сотую за двадцать минут карамельку, чтобы избавить себя от ощущения, что у меня полна голова ваты. У вас не так? Завидую белой завистью.

Но это цветочки. А вот в прошлом году случилось мне и ягодок попробовать. Когда я летела с пересадкой в Москве на Translation Forum Russia в Сочи. Перед тем мы екатеринбургско-питерской смешанной командой ударно, с драйвом отработали на Всероссийской выставке вооружений (такой уж наш передний край, на Урале, вестимо, живем, много железного смертельного тут производят, показывают и продают дружественным и просто заинтересованным). Отработали при погоде, какая, кажется, только в наших краях по осени бывает. С мерзким склизким дождеснегом. С лютым ветром. С драными монохромными тучами разной степени неприглядности, цепляющимися за верхушки чахлых березок. В итоге получили мы не только впечатления и зарплату, но и полноценную простуду. Которую и прихватила я с собой в путешествие.

Что хочу сказать. После двух посадок я чувствовала себя так, словно у меня ушей нет и не было никогда. Вместо них тонна той самой ваты, адская боль и единственное желание — найти где-нибудь достаточно прочную дверную ручку и на ней немедленно повеситься. К тому же начавшая было излечиваться простуда вернулась с новой силой и явно не собиралась уходить. Спасение пришло, как это со мной всегда бывает, нежданным и чудесным образом. В недостроенном Роза-Хуторе в начале октября 2013 года аптеки еще не заработали, гостеприимно распахнул перед нами двери только магазин, торгующий местными коньяками да наливками. Коньяки в уши заливать я как-то не решилась. Но внезапно на один день (говорят, тоже только ради нас) вышла на работу владелица лавочки с местными травяными чаями и продуктами пчеловодства. Оду ароматным горным травам и каштановому меду я тут петь не стану, а вот слово благодарности прополису скажу. Сделала я то, что повторять ни в коем разе никому не рекомендую, ибо не врач. Купила водный раствор этого самого прополиса. И в нос его капала неразведенным, а в уши — в пропорции 1 часть волшебного средства на 1 часть воды. Так мне удалось выжить. Легче стало мгновенно. Однако как при спуске из горного кластера в аэропорт, так и при перелете до Урала с остановкой в Москве история повторилась (правда, уже не в таких катастрофических масштабах). По возвращении домой я посетила отоларинголога, накупила ожидаемых отипаксов и саноринов, грела уши солью, вареными яйцами и чужими сплетнями, пила горячие травяные чаи, привезенные из Сочи, и мал-помалу пришла в себя. До апреля вела оседлый образ жизни, работала с местными клиентами, переводила письменно, каталась на коньках, писала блог и страдала от такой вынужденной заземленности.

По счастью, к началу сентября по восемь взлетов и посадок я уже набрала, всё в порядке, уши на месте, слышу хорошо и даже могу переводить. А информацию о моей беде по источникам собрала. То, что со мной случилось, называется баротравмой. Более, чем пассажиры авиарейсов, подвержены ей дайверы и вообще все, кто по каким-то причинам опускается под воду. Подробно описывать то, что при этом происходит, не буду, дам только пару ссылок на медицинские сайты. Простудные заболевания риск такого развития событий увеличивают. Дайверам с простудой путь в глубины морей заказан. Честно говоря, и мне надо было бы с моим насморком в том октябре сидеть дома. Но это не наш метод. Не дела, так приключения в далеких краях мы себе непременно найдем, что бы ни прописал доктор. Поэтому таким, как я, авантюристам следует знать не только методы лечения и профилактики бароотитов и баросинуситов, но и способы снизить нагрузку на ушки и носики, если вы всё же садитесь в самолет, решительно сжимая в руке носовой платок. Закапать всё, что только можно (чтобы узнать, что можно, обратитесь к врачу), в уши за два часа до полета. Промыть нос элементарным физраствором. Капли для носа можно и перед самым взлетом и даже в воздухе. Я теперь вожу с собой и для носа, и для ушей. В самолет пускают. Можно. Проверено. Немедикаментозные приемы для облегчения состояния известны: глотать, сосать леденцы, делать жевательные движения (с жевательной резинкой или без нее, не так важно), особым образом напрягать связки в горле (кто делает гимнастику для голоса, тот знает, какие и как). А еще в результате моего исследования я к ним добавила такую штуку, которая называется маневром Вальсальвы. Во всех случаях, ясно дело, призываю к осторожности.

Вывод у меня будет простой: любить свою работу надо (пока она есть), принуждать себя к оседлости ни к чему. Но будьте осторожны, дружите с врачами и берегите себя. А прополис — это всё-таки вещь, скажу я вам. Так что давайте беречь пчел. Они, говорят, вымирают. Но это уже совсем другая история.

А от меня вам последние фотки нынешнего сурового уральского лета и пожелания доброй осени.

И песенка для настроения. Чтобы леталось легко.

Почитать про баротравмы

Или тут

Или в Вики

UTIC-2014. О двуязычном и международном.

Побывала на UTIC-2014. Как обычно, не торопилась с отчетом. Но как обычно, постаралась всё запомнить и описать в деталях. Эмоций много, но все они высказаны в личных беседах и пусть остаются за кадром.  О том, зачем я езжу на конференции и почему выбираю на них работать, а не докладывать и не просто слушать, писала не раз, повторяться не буду. Поэтому строго по делу. Оговорка: я не даю здесь оценок ни политическим взглядам причастных, ни обстоятельствам, при которых проходила конференция. К чему призываю и читателей этой заметки. Букафф много будет. Разделю текст на две части: «О работе» и «О впечатлениях». Право читателя — выбирать то, что интересно. Или закрыть вкладку и идти любоваться цветами на даче, гулять по берегу, дышать сосновым воздухом и вообще всячески наслаждаться летом. А чтение блогов оставить на осень. Что даже предпочтительно.

Часть 1. О работе

По приглашению организаторов я вновь взяла на себя роль координатора синхронного перевода. Традиционно моя зона ответственности — пара русский-английский. В паре русский–украинский, как и в прошлом году, отлично работали замечательные переводчицы из Львова Арина Лепетюх и Ирина Скопина. Казалось бы, дело привычное и говорить особо не о чем. Однако в этот раз случились новые нюансы и возникли новые задачи, так что не сказать, чтобы всё прошло легко и задорно.

Если честно — скорей наоборот.

Хроника событий

На этапе «до» мне, как и раньше, доверили тестировать кандидатов. В этот раз я была более сурова, чем раньше. И потому, что было решено записывать все доклады со звуковыми потоками как на исходном языке, так и на языках перевода. И потому, что я кое-чему научилась за пару прошедших лет и перестала ставить радость от того, что есть люди, готовые внести нематериальный вклад в развитии отрасли, выше желания обеспечить качество этого вклада. Это при том, что я продолжаю считать, что UTIC, как и TFR (о мероприятиях, к которым отношения не имела, упоминать не буду), должен оставаться своего рода мастерской для синхронистов, желающих получить отзыв о своей работе от более опытных коллег, да и самим оценить свои силы. Ведь известно, что заказчик далеко не всегда способен объективно проанализировать качество синхрона. На наших же конференциях всегда найдутся те, кто готов указать на недостатки и предложить, над чем можно поработать (провести то, что называется “peer review”), доброжелательно, без колкостей и унизительных замечаний.

Планировалась онлайн-трансляция конференции, поэтому переводить решили почти всё. Так что работы по сравнению с предыдущими годами добавилось. В то же время по определенному стечению обстоятельств буквально в последнюю неделю перед мероприятием от поездки отказались почти все российские кандидаты, до того выражавшие полную готовность работать. Выхода было два: либо всё-таки пригласить тех, кто не прошел «входной тест», либо садиться в кабинку самой (чего я обычно не делаю, кроме как на пленарном заседании, чтобы показать, что тоже кое-что умею) и просить еще кого-нибудь из коллег присоединиться к стахановскому подвигу. Выбрала второй вариант. Честно говоря, первый отмела сразу. Не люблю, когда у «нематериальных спонсоров» нет возможности просто послушать доклады. Сама же всегда выдвигала организаторам условие, что ребята должны работать в расслабленно режиме. Но в итоге пришлось работать впятером, тогда как изначально синхронистов планировалось ровно вдвое больше.

С одной стороны, очень приятно, что никто не отказался и не возмутился, узнав об изменении условий работы. Все без исключения немедленно сообщили, что всегда мечтали о такой серьезной практике. В том числе и Максим Козуб, и Анна Иванченко, которые и значительно облегчили нашу задачу в течение обоих дней UTICа, и задали планку для начинающих переводчиц, что сделало конференцию площадкой, где действительно воплощался в жизнь принцип наставничества. Для «младших партнеров» перевод с 9.00 до 18.00 с небольшими передышками на кофе и обед оказался серьезным испытанием. Которое они, кстати, с честью выдержали. Недостатка в практике и правда не было, а распределять пары я старалась так, чтобы каждая из молодых переводчиц как можно чаще оказывалась в паре либо со мной, либо с Максимом. Помогали адаптироваться и настраиваться «летучки» во время кофе-пауз и обедов. Очень полезен был анализ Ирины Алексеевой. К сожалению, я не всегда отслеживала взаимодействия между начинающими и опытными в полной мере, так как много сидела в кабинке сама, а на второй день малодушно сбежала пообедать с давно не виденными друзьями вместо того, чтобы отвечать в это время на вопросы. Но надеюсь, всем его (взаимодействия) хватило.

Назову имена коллег, которым мы передавали опыт и плечом к плечу с которыми мы так неожиданно активно и ожидаемо плодотворно потрудились. Екатерина Разгонова (Житомир–Львов, опыта настоящего синхрона до UTIC не имела — только тестовые работы под наблюдением преподавателей), Алина Билушенко (Черкассы–Киев, опыт работы переводчиком и преподавателем), Екатерина Божко (Екатеринбург, опыт работы переводчиком и преподавателем в вузе).

Лирическое отступление 1. Обращение к Алине и двум Катям. Очень личное

Дорогие мои, знаете, что хочу спросить? Как вам поработалось с нами? Напишите пару строчек об этом опыте. Очень ценно. Что до меня — то мне с вами было очень комфортно. Вы были надежны и внимательны, схватывали на лету, спрашивали, слушали, исправляли огрехи и постепенно (в течение всего-то двух дней) становились настоящими молодцами. Удачи вам в дальнейшей (надеюсь, очень успешной, чем бы вы ни занимались) карьере. И не стесняйтесь «стучаться», если появятся сильно важные вопросы.

Лирическое отступление 2. Проверка для кандидатов — слишком просто или слишком сложно?

Кандидат присылает резюме. Координатор читает, не забыв взглянуть на «сопроводительное письмо», то есть на то, как кандидат представился и что написал о том, зачем и почему направляет CV. Если выяснилось, что задачи сторон сходятся, он получает видеозаписи с предыдущих форумов (выложенные в свободном доступе в youtube) с предложением перевести кусочек длиной минут в десять в обоих направлениях. Перевод проверяется, как проверялся бы для работы синхрониста на любом проекте. Принимается решение. На самом деле не окончательное. Потому что за ним следует переписка и/или созвон(ы). Человек уже не беспокоится за результат теста и задает организационные вопросы. Или не задает. Интересуется инструкциями. Или не интересуется. Говорит много. Или ждет, когда ему скажут всё. Спрашивает о компенсации. Или не спрашивает. И т.д. Для меня эта официально послетестовая часть отбора не менее важна. Есть случаи, когда после такой переписки я прошу человека подумать, нужна ли ему нагрузка, которую он берет на себя. Иногда думают и отказываются. Иногда я сама говорю, что не нужно бы пока идти на риск для репутации/кошелька/здоровья. Даже если человек блестяще показал себя на тестировании. Даже если его резюме сверкает, аки диамант, разнообразными достижениями и наградами. Возможно, я ошибаюсь, полагаясь тут на свою интуицию. Но было время, когда этот третий «шлюз» я не использовала. Именно тогда я слышала довольно много высказываний о недовольстве результатами работы команды в целом и отдельно координатора. Именно тогда пару раз я прямо во время перевода узнавала, что коллега не справляется и нужно срочно отправлять кого-то на помощь. Именно тогда не было ощущения «плеча». Возможно, не везде оно нужно. Но там, где вознаграждение определяется не в денежном эквиваленте, по-моему, необходимо, как воздух. Да, и еще я настаиваю на том, чтобы коллеги до начала конференции просмотрели и попытались переводить как можно больше выступлений с прошлых форумов. Так мы готовимся в отсутствие презентаций. Кстати, тут время сказать спасибо докладчикам. Потому что уже за неделю до UTICа у меня в облачном хранилище  появилось довольно много презентаций и тезисов, а одна коллега даже прислала глоссарий (!) к своему докладу.

На этапе принятия решения рекомендую попросить кого-нибудь (желательно не маму, если, конечно, мама не синхронист, а коллегу) о помощи. Принцип четырех глаз (в нашем случае — четырех ушей) действует и здесь. Мне помогал Максим Козуб. Говорить «нет, вы нам не подходите» так же сложно, как и раньше. Но настолько же необходимо. К сожалению, одну коллегу пришлось попросить перейти из разряда «партнеров» в категорию участников уже в ходе конференции. На этапе тестирования казалось, что она «вытянет». Но в реальной ситуации стало понятно, что ей (надеюсь, пока) тяжело.

О техническом обеспечении

Техники остались такими же молодцами, какими были. А вот строители — не очень, потому что, как это случается во многих местах, колонны перекрывали переводчикам вид на экраны (классика жанра, ага). Но кто думает о каких-то там переводчиках, строя залы. Главное — чтобы костюмчик сидел, то бишь потолок не упал. Единственным поводом поворчать было некоторое засилье технического персонала — ведь кроме «Синхросервиса», на площадке работали еще и те, кто записывал видео. В итоге иногда на нашем столе оказывался чужой компьютер или наши бутылки с водой не давали видеоинженерам удобно расположить ноутбуки. Возможно, эту логистику стоит в следующий раз обсуждать заранее и продумывать более четко.

Что-то вроде выводов

Выводы простые, не особо судьбоносные. Можно и полностью все дни конференции отработать впятером, но лучше бы нас было больше. Как и в прошлом году, сложно работать с территорией, где тебя нет физически (я сейчас не о границах, ведь место работы переводчика — любая точка на земном шаре, где нужно навести мосты понимания).  Однако в этом году, несмотря на все загвоздки («challenges»), было на порядок проще, чем раньше. Основная структура задач уже улеглась в голове, остальное — лишь единичные переменные в известном множестве.

Да, вот кстати. Не зря я в очередной раз описываю свой опыт в подробностях, которые кому-то могут показаться излишними. Повторю одну фразу из ранее сказанного. Когда физически находишься далеко от места событий, сложно эти события организовывать. Даже если вся твоя душа и все твои мысли там, где им предстоит пройти. Эта сложность добавляет азарта, однако не помогает достигнуть желаемого результата.

Что-то пошло не так. И дело не в обстоятельствах. Неправильно, что на момент начала конференции у нас не было людей в «резерве». Да, идея состоит в том, что ценится желание человека внести нематериальный, но существенный вклад в мероприятие, фактически стать его спонсором. При этом мы ожидаем, что оно станет своего рода учебной площадкой, местом передачи опыта, где практикуется и пропагандируется наставничество как метод передачи знаний и навыков. Возможно, противоречие здесь? Или учеба, или вклад? Возможно, мы также задействуем не все каналы поиска людских ресурсов. Если бы я находилась на месте, я бы обратила более пристальное внимание на учебные заведения, где готовят устных переводчиков (пусть даже не синхронистов). Причем как вузы, так и невузовские учебные центры (о которых упоминала в своем докладе Ирина Алексеева и один из которых она же возглавляет). И начала бы работать с ними задолго до начала форума/конференции. Возможно, за полгода. Или даже раньше. Думаю, мы попробуем поступить именно так при подготовке следующей конференции (а я уверена, что она состоится, и уже всем в моем городе известно, что в середине мая я буду там, где цветут каштаны). Есть человек, готовый попробовать себя в новой роли и сделать то, что делала я.  Пока не скажу, кто это. Чтоб не сглазить. Хотя на конференции тайну выдала. Собственно, для этого человека и предназначены в первую очередь все секретные детали, выданные в этом блогопосте. Человееек, слышишь? 😉

Еще одна мысль возникла в ходе правки этого текста. Думаю, что мы в принципе при отборе кандидатов и анализе событий мало используем информационные ресурсы и дискуссионные платформы. А они есть. Это и любимый мой Город переводчиков, где я, собственно, и расположилась так удобно, и группа Vox Translatorum в фейсбуке, и платформа VoxTran, которая стала продолжением этой инициативы.  Почему-то мне кажется, что тогда дело пойдет (еще?) лучше.

На этом у меня по синхрону всё. Я старалась быть максимально открытой. Как обычно, готова слушать предложения, возражения и комментарии, однако оставляю за собой право на них не отвечать. А организаторам еще раз моя благодарность и признательность за то, что верят в меня во сто крат больше, чем я сама. Стараюсь соответствовать.

Дальше будет о том же по-английски, но короче и с некоторой предысторией. Below please find a brief summary of this posting in English.

(далее…)